Пять сотен рубликов, как с куста, да еще с перспективой получить дополнительный платеж от других изданий! Ёп-та! Да это же… словами не передать, как здорово!
Повел себя как простой деревенский мальчишка, которому неожиданно подфартило обнаружить в дорожной пыли золотой червонец, только что не запрыгал от радости. Оно, конечно, можно было бы изобразить покерфейс, но присутствующие не поймут.
Не стану подробно останавливаться на подписании договоров и прочих сопутствующих бумаженций. Через час, я вышел на свежий воздух, изрядно взопревши, но отягощенный пачкой пятирублевых купюр в банковской упаковке. Нехилые «бабульки» за три десятка поэтических строф и листок с нарисованным моей рукой с помощью линейки нотным станом и собственно нотами. Редакторы и корректоры приведут все это в божеский вид, и песня, что называется, рванет в народ. Кстати, насчет авторского права, в Российской Империи, как и в прочей Европе с этим очень строго, так что без позволения владельца ни одно издательство не станет безвозмездно заимствовать чужую интеллектуальную собственность.
Маша осталась при своем начальнике. Велела её не дожидаться. Вот я и поскакал к Матвеевым за своим мотоциклом.
Дома за ужином поведал родственникам о случившемся. Утаивать смысла не вижу, Машка непременно растрезвонит родакам, а те уж точно донесут моим. Так что прослыть мутным делягой перед самыми близкими людьми даже мысли не возникло.
— Короче, вот, — закончив свой рассказ, я выложил на стол не распакованную пачку денег, — пятьсот рублей. Мой гонорар за песню и музыку. Вроде как, еще пообещали, но это пока в перспективе и случится ли нет, неизвестно.
У присутствующих за столом глаза на лоб полезли — одно дело услышать рассказ, другое увидеть лежащую на столе сумму квартального дохода нашего семейства со всеми приработками от продажи сельхозпродукции и маминых рукоделий. И ладно б эти деньжищи были заработаны тяжелым физическим трудом. Нет же, за стишок с нотами отвалили. Песня, конечно, замечательная, но чтобы пять сотен… А-ахренеть! В зашоренных определенными условностями крестьянских головах никак не могло наступить понимание того, что деньги иначе как тяжелым физическим трудом заработать очень даже возможно. Нет, кто-то там далеко и может себе подобное позволить, но чтобы обычный сельский мальчишка, непонятно каким образом обучившийся игре на различных инструментах… В специальных медицинских кругах это, вроде как, когнитивным диссонансом называется, то есть, глазами вижу, а в толк никак не возьму.
Матушка опомнилась первой и уже потянулась к пачке, но тут батя вернулся в реальность.
— Прасковьюшка, это не наше, — неожиданно резким тоном заявил кузнец. Отец хоть тот еще подкаблучник, но в определенные моменты жизни вполне способен отстоять собственную правоту даже перед несгибаемым норовом супружницы. — Так что грабки-то не тяни. Вовке через год на учебу подаваться, нехай эти деньги себе оставит, а лучше в банк положит, он у нас таперича взрослый, сам должон собственной башкой соображать. А харчи и прочее он с лихвой отрабатывает ремонтом техники. — Затем, обратив свой бородатый лик ко мне, заулыбался по-доброму. — А ты у нас на самом деле талан, Володь. Даже не ожидал. Дохляк дохляком… был… вечно за мамкиной юбкой прятался. А вдруг, эвон как оно обернулось… Талан! Короче, деньги твои, делай с ими, что хошь, но лучше бы все-таки поберечь на будущее. Жисть в городе нонече дорогая, а голодное брюхо, как известно, к ученью глухо.
Вот же батя, не ожидал от него подобной эрудированности. Вообще-то в оригинале фраза звучит так: «Plenus venter non studet libenter», то есть, сытое брюхо к учению глухо. Но поправлять родителя не стану — не поймет, ибо по его глубокому разумению, ни к какому делу не стоит приступать, как следует не перекусив. Пришлось мне брать финансовую инициативу в собственные руки, поскольку, судя по горящим взглядам маман, кидаемым на пачку денег, они мысленно уже потрачены на нужные в хозяйстве вещички. Поднявшись из-за стола, я взял в руки «яблоко раздора» и протянул маме со словами:
— До моего отъезда на учебу еще целый год, негоже деньгам просто так валяться у меня под матрасом или даже в банке. Всем нам одежку обновить не помешает, посуды всякой прикупить, из мебели чего-нибудь, курятник отремонтировать, а лучше вообще снести к чертям собачьим, кур в лапшу, надоели вечно кудахчут и серут где ни попадя, а яйца у соседей станем брать, молочку ведь покупаем у Дудиных, мясо тож. Короче, маменька, забирай, мне не жалко, к тому же у меня нынче связи в Климовске появились, так что, надеюсь, не последние.
Словами не передать отразившуюся на мамином лице радость. На лицах братьев недовольное выражение «чо это младшему целых полтыщи да в одно рыло?», сменилось на «ах какой молодец наш Вовка!». Батя, хоть состроил недовольную мину, но это так для виду, чтобы под это дело опрокинуть в себя незадекларированную маменькой стопку «амброзии». Счастливая маман даже не заметила супружеского самоуправства, а если и заметила, таки праздник.
Я же поблагодарил родительницу за вкусный ужин и удалился в свою комнату воплощать в жизнь наполеоновские планы.
Глава 16
Сижу в состоянии медитативного транса под яблонькой, где растет один из наших псевдоанакампсеросов. Как оказалось, растение помогает моему внутреннему источнику быстрее генерировать ману. Сама травка по истечении времени выглядит совершенно непохожей на тот жалкий росток, что прибыл в моем рюкзаке из Прорвы. Теперь это миниатюрное деревце высотой сантиметров сорок с мясистыми листьями и довольно толстым стволиком. Все эти чудесные растения маменька планирует на зиму пересадить в горшки и определить на подоконники. Трясется над ними, как наседка над цыплятами. Постоянно подкармливает, поливает дождевой водой из бочки, почву рыхлит, хоть, на мой взгляд, «анакампсеросы» в особом уходе и не нуждаются. Да ну и Бог с ней, нехай себе тешится, коль занятие удовольствие доставляет.
Тут возникает закономерный вопрос: «Для чего молодому парню теплым августовским вечером торчать в саду и пялиться на какое-то там растение?». Нет, не так, вопрос лучше сформировать следующим образом: «Для каких целей мне понадобилась бездна магической энергии?». Отвечаю без утайки. Занятия артефакторикой отнимают прорву маны, коей в моем внутреннем хранилище, на поверку оказалось не так уж и много. Ха, юный артефактор, чувствую себя пионером из авиамодельного кружка. Вы будете ржать-хохотать, но, благодаря упёртости директрисы Коршуновой, пионерская организация в детском доме имени Ф.С. Чумбарова-Лучинского существовала вплоть до моего ухода на вольные хлеба из этого воспитательного заведения. Вполне допускаю, что до сих пор существует, если Наталья Сергеевна еще пребывает у кормила власти. Судьбой приюта в своей самостоятельной жизни я не особо интересовался, но лямов пять на его банковский счет как-то закинул в знак благодарности за то, что не позволили помереть с голодухи в суровые девяностые и не менее суровое начало нулевых. А еще приятно вспомнить, как на уроке литературы в тысяча девятьсот девяносто восьмом писал сочинение на тему «Образ коммуниста в романе Шолохова „Поднятая целина“». И это в то время, когда по всей матушке-Рассее бушевал перестроечный шухер, и строящий капитализм народ усердно гасил друг друга в попытках урвать кусок побольше и повкуснее. Слава Богу, Чернореченск сия горькая чаша миновала, ибо в таежном захолустье не нашлось объектов, за которые стоило бы проливать кровушку. Если только градообразующий лесоперерабатывающий комбинат, но там как-то все обошлось тихо-мирно с финскими инвесторами и нехилой группой вооруженной поддержки.
Ну все, прочь из башки всякие сторонние мысли, перейдем к конкретике. Как оказалось, переделать обычную винтовку в магическую задача совсем не тривиальная.
Для начала пришлось изрядно пострелять из карабина, чтобы почувствовать и понять с чем в принципе имею дело. Поляк не обманул, СКСЕС и без магии оказался весьма мощным оружием. Бронебойная пуля хоть и не пробивала насквозь древесину криволесского древа полуметрового диаметра, но гарантированно проникала внутрь сантиметров на двадцать, при этом пуля, выпущенная из обычного охотничьего ружья, просто плющилась, столкнувшись с твердокаменным стволом. Не радовала только отдача, поскольку всякий раз при выстреле карабин лягал в плечо, угрожая сломать ключицу. Пришлось для компенсации энергии выстрела сшить подушку из конского волоса. Получилось, сами понимаете, не очень, кривовато, но в данном случае не в красоте дело. Впрочем, тут я особо не переживал, поскольку, избыточная энергия отдачи будет нейтрализована в процессе переделки оружия в рунное. Калибр магического огнестрела нашего сельмага, из которого он позволил мне разок пальнуть, примерно тот же самый, что и у моего, однако во время того памятного выстрела никакого уж очень мощного удара в плечо я не почувствовал.