Девушка осознала, что начался её диалог с предками, которые посылают ей эти необыкновенные воспоминания.

Еления увидела дом, старый и деревянный. Большой и незнакомый. В его углах мечутся тени, пугающие и тревожные, а большая семья сидит за столом. Мужчина, крупный и широкоплечий, с бородой и усами. Женщина, уставшая, но ещё молодая. И много детей… Общий котёл посередине стола. Маленький мальчик сидит с краю, белобрысый и худенький, с большими перепуганными глазами. Она узнала его сердцем. Прадедушка… Карл Лайберт. В честь него назвали Лениного старшего брата.

А потом она увидела молодую девушку, бегущую по полю, красивую и светловолосую, в длинном старинном платье с вышивкой, ласковым движением руки проводящую по золотистым спелым колосьям… И вновь сердце подсказало, кем была для неё эта девушка. Прапрабабушка Хелен.

… плачущую пожилую женщину у неподвижного мужского тела…

… играющих детей…

… кормящую мать…

«Чувствуешь их?» — шептал огромный мир. «Они — это ты, а ты — это они».

Да, она чувствовала их.

Всех и каждого.

Понимая сердцем, почему всё так, и почему ей знаком и незнакомый чужой дом, и огромная печь, и светловолосый мальчик, хотя она никогда здесь не была, и молодая девушка в поле, и пожилая женщина у мёртвого мужского тела…

Еля чувствовала, как воспоминания захватывают её, а поток любви внутри становится всё ярче и мощнее, даря счастье тем, кто под него попадал: маленькому перепуганному мальчику, пожилой женщине, играющим детям, кормящей матери…

В девушке просыпалась та самая память, когда каждая женщина знает, как это — ждать мужа с войны, хотя сама она живёт в мирное время, как это — гладить рукой спелые колосья пшеницы, хотя сама она живёт в большом промышленном городе, как это — бояться за своих детей, хотя детей она пока ещё не рожала.

Еления осознавала, что она — Лена Лайберт — это они. Она — одна из них. В ней — их частички.

Она вспоминала их боли и радости, их разочарования и надежды, любовь и обиды…

Энергия счастья, добра и тепла наполняла всё существо Ели. Сейчас эта энергия представлялась ей маленьким солнцем на месте сердца, и интуитивно она попробовала мысленно пустить «солнечные лучи» во вне, наполняя каждую клеточку тела любовью.

Мелькнула смутная мысль о том, что в любимой сказке, и правда, было скрыто сакральное важное знание… Ведь она сейчас создавала… любовь.

Мелькнула и исчезла…

Ни о чём нельзя думать.

Только сила подсознания и память сердца…

Она делала всё правильно, потому что вдруг увидела, что за мамой стоит бабушка, а за бабушкой — другие женщины… много женщин… Старых и молодых, красивых и замученных, простоволосых и с платками на головах. Она всех узнавала сердцем, потому что являлась их частью, их продолжением. Рядом с женщинами стояли мужчины, её прадеды.

Все эти женщины и мужчины тоже дарили ей свою безграничную и безусловную любовь. Она чувствовала это каждой клеточкой тела.

За отцом стояли мужчины, а рядом с ним — брат Карл. Еля узнала и деда, и даже прадеда, которого видела несколько раз маленькой, а дальше, за ними, стояли остальные представители рода. Старые и молодые, безусые юнцы и бородатые мужи. Высокие и маленькие. Худые и полные. Рядом с ними стояли женщины. Их жёны, матери, сёстры… Еля ощущала их любовь и участие. Сейчас Ей казалось, что её поддерживают сотни сильных рук.

— Теперь, когда твоё сердце открыто полностью, и ты чувствуешь нашу любовь, подумай о человеке, к которому сама испытываешь безусловную любовь, — голос мамы звучал словно издалека. — Сосредоточься на этом чувстве и не отпускай его. Прочувствуй тепло и счастье, которые вас окружают. Направь эту любовь сначала на близких и родных людей, а после — на всех остальных, включая тех, кому сложно дарить любовь. Даже на Неё.

Еления выбрала маму и посмотрела на неё. Голубые и зелёные глаза встретились, читая души и сердца друг друга.

— Теперь ты — это Любовь, Знание и Мудрость двух родов: моего и Петера. Ты — частичка мира, Вселенной, очень сильная и значимая, тебя невозможно заставить пойти на сделку с совестью, победить и сломить твой Дух. Она больше не сможет тобой манипулировать. Ты сильнее. Освободись от Неё, Еления!

Еля почувствовала то, о чём шептала мама. Она стала невероятно сильной внутри, энергия переполняла её.

И вдруг до неё донёсся еле слышимый шёпот. Мамин шёпот.

— Обернись, родная. Посмотри, кто стоит за тобой.

Еления медленно обернулась.

Невероятно. Разве так бывает?

То маленькое солнце, которое она мысленно поместила на место сердца, словно взорвалось в груди. Стало невероятно тепло, а там, где сердце, очень горячо. Всё её существо наполнили бесконечное счастье и безусловная любовь.

Глава 33

Она уже давно поняла, что девчонка после удара о стену находится то ли без сознания, то ли всё же ушла за грань. Вот только сейчас Ей некогда было разбираться с этим, — неожиданно появилось много ловких и умелых охотников до этого тщедушного тельца, а в хрупком теле девчонки почему-то Она оказалась ограничена в своих до этого безграничных возможностях.

Сначала Она всё же покончила с Хранителем Конели. Тот оказался непростым соперником, — древней магии взгляда или движения руки с ним оказалось недостаточно, но Она всё равно была намного сильнее и выпила его досуха, с большим удовольствием, оставив от некогда мощного тела могущественного мага одну полупрозрачную оболочку, — разозлилась, что из-за него больше не чувствует иномирянку.

Через некоторое время в живых оставались только двое из восьми напавших Стражей. Она уже просто играла с ними, оттягивая неизбежный момент, когда в изломанном проёме двери показались две мужские фигуры: одна — бледного шатающегося мужчины, которого девчонка в мыслях называла Майстримом, вторая — начальника тюрьмы Сида Умаса, которого Она видела не раз. На запястьях обоих были надеты наручники.

Тот, который Майстрим, медленно обвёл место сражения, задерживаясь взглядом на каждом выпитом теле. Вид у него был потрясенный и обескураженный.

Взгляд Умаса был не менее ошеломлённым.

— Еля, — процедил Майстрим, — это ты всех убила?! Зачем?!

— Я шла к тебе, Майстрим, — хрипло откликнулась Она, внутренне усмехаясь. — Они стояли у нас на пути и не хотели, чтобы мы встретились.

Появление ровенца и Сида Умаса на миг отвлекло Стражей, и Ей хватило этого мгновения, чтобы быстро разделаться с теми и выпить обоих. На глазах у появившихся мужчин. Она стояла над скрюченными телами и вытягивала из них жизненную энергию, вновь становясь сильнее.

— Еля… — голос того, кто пришёл к девчонке в Тюрьму Пустоши, вдруг осип от шока и волнения, но прозвучал гневно, — что ты делаешь?!

Она посмотрела на него тёмным пристальным взглядом и улыбнулась уголком губ, перехватила мечи поудобнее и мягкой скользящей походкой направилась к ровенцу.

Убить и выпить, — больше он Ей не нужен. И этого черноглазого Умаса — тоже.

Она приближалась не торопясь, не отрывая взгляда от двух высоких мужских фигур, таких разных, но уже с одинаковой судьбою, ловко играя мечами. Те переглянулись между собой и одновременно подняли с пола мечи тех, кому они уже никогда не понадобятся.

Она усмехнулась. Хотят с Ней сразиться? Глупцы.

Оставалось несколько шагов до мужчин, когда внутри Неё вдруг стало невероятно горячо — так, как будто все клетки этого жалкого тесного тела вдруг изнутри запылали огнём, превращая его в расплавленное железо.

И в это время на Неё напал Умас, ровенец смотрел непонятным взглядом, не совершая первый шаг. Почему-то колебался.

Умас в амагических наручниках оказался лёгкой добычей. Она быстро расправилась с ним, с наслаждением выпивая того, кто давно раздражал, и резко обернулась к бледному ровенцу.

Дальше Она не поняла, что случилось, и как это произошло… Вот Она сделала несколько шагов, занесла мечи над мальчишкой по имени Майстрим, который не двигался с места. Он просто стоял и смотрел на Неё мёртвым взглядом, с опущенным мечом в скованных руках. И вдруг перед Её мысленным взором замелькали тысячи лиц, мужских и женских, которые закручивались в безумный водоворот, с каждым новым лицом забирая у неё частичку древней магии. А потом невероятная сила буквально вытолкнула Её из тесного тела смертной девушки.