Эдвард Данери некоторое время изучал цепким пронзительным взглядом Роннигуса.

— Можно «Эд», — наконец, выдал разведчик и добавил странным тоном (сомневающимся?): — Тем более скоро породнимся. Мы с твоей сестрой собираемся пожениться, когда все закончится… и я воскресну, как Эдвард Данери.

На сдавленные смешки парней из боевой пятерки Данери предпочёл не обратить внимание.

— Когда ровена Роннигус перевоплотилась в том доме в Фурию и набросилась на вас, чтобы… по-моему… убить? — вдруг нейтральным тоном проговорил Колин Мароу, а остальные маги почему-то шумно и одновременно закашляли. — Я так и подумал, что она обрадовалась предложению, согласилась выйти замуж и таким образом выражает свою приязнь и радость.

Парни продолжали кашлять, Диннар бросил на Мароу довольный одобрительный взгляд, а Эдвард Данери недовольно процедил:

— Много ты понимаешь в женщинах. Молоко-то обсохло на губах?

— Не так уж много, — все же не удержавшись, хмыкнул Колин, соглашаясь. — Но достаточно, чтобы понять, согласна женщина на брак или планирует… убийство жениха.

— Заткнись, — сдержанно процедил Эдвард. — Никакого уважения к старшим, — проворчал он.

Мароу выразительно закатил глаза — сложно уважать мужчину, когда видел собственными глазами, как тот убегал от женщины и прятался за чужими спинами. В частности, за его, Колина, спиной.

— Узнаю сестру, — откинулся на спинку кресла довольный Роннигус. — Может быть все же на «вы»? — прищурился он.

— Уверен, что все уладится, — спокойно возразил Данери. — Сейчас Мадлен успокоится и все поймёт.

— Успокоится?! Поймёт?! — зло процедил Диннар. — Может ты лучше к ней обратишься за разработкой плана своего убийства? Уверен, что она с удовольствием поможет и много чего придумает интересного.

Данери ответил мрачным взглядом.

— Если возьмётся Мадлен, то завтра в Ровении появится не военный пенсионер Эдвард Данери, а бессловесный расчленённый с особой жестокостью труп Эдварда Данери, — очень серьезно ответил он. И вздохнул. Очень тяжело.

Парни вновь издали сдавленные смешки, потому что вспомнили, что произошло в небольшом домике маленького южного городка после того, как ровена Мадлен Роннигус пришла в себя после обморока.

А Диннар Роннигус понял, что настроение у него поднимается.

Глава 20

Когда Мадлен открыла глаза, то увидела над собой взволнованное лицо воспитанницы. Перепуганные глаза Елении и саму её испугали. Она упала в обморок?!

Рядом с кроватью сидел целитель Анатоль Мароу.

— Слава Богам! — облегченно выдохнула Еления. — Ну и напугали вы меня!

— Я упала в обморок? — недоверчиво поинтересовалась Фурия у неё и целителя.

— Да, — с сочувствием подтвердил Анатоль. — Глубокий обморок. Уже полчаса, наверное, прошло.

— Это случилось впервые в жизни, — потрясённо прошептала Мадлен. — Мне показалось, что… что… — она осеклась и покачала головой, медленно поднялась и села на кровати. Бледная, растерянная и несчастная. — Показалось, что я увидела Мартина, — все же закончила Фурия.

Они втроем находились в маленькой комнатке дома, куда Мадлен перенесли после обморока.

Молодая женщина закрыла лицо ладонями, не заметив, как выразительно переглянулись между собой Еления и Анатоль. В комнате наступило гнетущее молчание, когда дверь вдруг открылась и заглянул… Двойник, находящийся все ещё в образе Мартина Эгиннуса.

— Мадлен пришла в себя?

Очень медленно Мадлен убрала ладони и в совершенном шоке уставилась на мужчину. Запавшие глаза вдруг вспыхнули как безумные.

— Ты?! — глухо прошептала она, во все глаза смотря на него. — Мне не показалось?! Март?!

— Я. И не я тоже, — осторожно ответил Эдвард Данери в образе Мартина. — Мне нужно очень многое тебе объяснить. Ты должна выслушать меня.

— Объяснить? — тихо странным шипящим голосом прошелестела Мадлен, медленно поднимаясь с кровати. — Выслушать? Я? Тебя? Должна?

Молодая женщина очень медленно стала подходить к мужчине. Эдвард стоял в дверном проходе и пристально смотрел на бледную, словно привидение, Мадлен.

Она подошла очень близко и некоторое время внимательно смотрела ему в глаза, не отрываясь и не моргая. Затем неуверенно протянула дрожащую руку и кончиками тонких пальцев дотронулась до лица, несмело положила ладонь на небритую щеку, нежно погладила.

Данери замер, не мешая и ничего не говоря, когда вдруг из прекрасных фиалковых глаз потекли слёзы. Они текли, не останавливаясь, и было похоже, что Мадлен их даже не замечала.

— Мадлен, — тихо прошептал потрясённый Эдвард Данери. — Пожалуйста, не плачь.

Словно воришка, Мадлен несмело дотронулась до его губ, кончиками пальцев прошлась по подбородку и шее, положила ладонь на грудь мужчины, погладила. Осторожно, будто все ещё не веря, что это Мартин. Она уже не смотрела на него, потерянный взгляд блуждал по плечам, груди, рукам Данери.

А потом молодая женщина вдруг согнулась пополам, словно от нестерпимой боли.

— Мадлен! — испуганно произнёс Данери, делая к ней шаг, желая помочь, но тут она резко разогнулась, словно пружина, и на мужчину уставились уже не фиалковые, а совершенно чёрные взбешённые глаза Фурии.

В следующее мгновение все находящиеся в доме вздрогнули от ужасного завывающего крика.

Это Мадлен Роннигус завыла, словно раненое животное.

Она выла, а темные глаза западали в ямы, уродуя прекрасное лицо, и на глазах Данери, Елении и Анатоля вокруг стройного тела молодой Фурии закружился чёрный вихрь.

Через несколько секунд перед пораженным бывшим женихом предстала Фурия Мадлен Роннигус во всей красе. Страшная старуха с лицом, обтянутым пергаментной пожелтевшей кожей, с чёрными глазами-ямами и извивающимися змеями на голове. Лицо старухи было перекошено от ярости, от чего стали видны длинные острые зубы.

— Соскучился по твоей Фурии, — осторожно проговорил Эдвард, но в следующий миг уродливая когтистая лапа распорола ему грудь, а на рубашке выступили алые полосы крови от нескольких глубоких ран. Мужчина сжал губы и перехватил вторую занесённую лапу.

Еления испуганно вскрикнула и хотела броситься к Мадлен, но Анатоль Мароу схватил её в объятия, удерживая.

— Милые бранятся, только тешатся, — нервно произнес он, а девушка в изумлении посмотрела на парня, а потом перевела испуганный взгляд на Мадлен и Двойника.

Они молча боролись. Данери одной рукой схватил Фурию за когтистую лапу, с усилием отводя её от лица, а второй рукой за другую лапу, направленную снова на грудную клетку.

— Она сейчас убьёт его, — пробормотала Еля. — Она в дикой ярости.

Но, к её удивлению, Фурия оказалась не сильнее мужчины.

— Мадлен, давай поговорим, — уговаривал Данери. — Пожалуйста. Ты все поймёшь. Я выполнял свой долг перед родиной. Я не мог тебе открыться.

Но Фурия, разъярённо шипя и скалясь, изо всех сил пыталась добраться до Эдварда. После перевоплощения они с ним стали одного роста и силы. Двойнику пришлось использовать весь огромный магический резерв, чтобы противостоять Мадлен, и пока у него получалось, но только пока.

Неожиданно он ловко оттолкнул разгневанную Фурию и закрыл у неё перед носом дверь.

Выбив дверь сильной лапой, Фурия последовала за жертвой.

Еления и Анатоль Мароу бросились за ними следом.

Мадлен распорола когтями спину и плечо Данери, который, к удивлению Ели, только уворачивался от когтистых лап, не предпринимая в ответ защитных мер, кроме магического щита, который в итоге вынужден был выставить, чтобы разъярённая Фурия не убила его. Мужчина убедился, что именно эту цель она и преследовала, не собираясь выслушивать никакие объяснения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Госпожа Мадлен, вы убьете его, — голос Мая Данери, по мнению Елении, был слишком сдержанным и не подходил эмоциональному представлению, которое они все наблюдали.