К половине восьмого появились оба моих секунданта. Встретил их при полном параде в форме лейтенанта Мажеского корпуса, медалиста и орденоносца. Явиться на дуэль в скромной студенческой форменке — оскорбление чести и достоинства российского офицера. Ладно, пусть все увидят, с кем имеют дело. Как гостеприимный хозяин, предложил гостям испить кофейку или чая. Николай от предложенного кофе не отказался, Валентина выбрала чай, чтобы не испортить цвет лица. А вот мамины булочки с маком да под её же абрикосовое варенье пошли на ура у обоих супругов, похоже, талию Валя испортить не опасается. Впрочем, что этим целительницам сотня-другая лишних килокалорий?
За столом госпожа Жомова сообщила, что, возвращаясь вчерашним вечером от меня, случайно (ну разумеется случайно) повстречала Исидору Мальцеву. Печальную и грустную. По словам моей бывшей пассии, Подгородецкий оказался сущим негодяем и тряпкой — попользовал девушку, а как речь до женитьбы дошла, таки он на попятную, дескать, маменька с папенькой уже подобрали ему достойную кандидатуру в супруги, а супротив родительской воли он пойти не способен. Короче, место рядом с красоткой вакантно, и мне было напрямую без экивоков предложено его занять, что называется, по старой памяти. Я даже раздумывать не стал. Оно, конечно, здорово постоянно иметь под рукой горячее девичье тело. Однако, как уже упоминалось выше, за пределами территории МУМ в шаговой доступности имеется чудное заведение, где этих самых горячих тел предостаточно на любой самый изысканный вкус. Так что пусть моё личное пространство остается моим личным пространством, и впускать туда даже самую очаровательную девушку на свете я пока не готов. Так и сказал Валентине. Та, разумеется, недовольно повела своим красивым носиком, но далее развивать тему жизненного обустройства подруги не стала. Ничего, Исидора девчонка красивая, а мужиков-дураков падких на сладенькое предостаточно, глядь, вскорости и подыщет свой идеал со столичной пропиской и покладистыми родителями.
Вышли из дома без десяти минут восемь. Солнышко взошло, но еще не выползло из-за высоких елей и сосен, во множестве произраставших на территории университета. Легкий морозец, иней на траве, на небе ни облачка. Шинель не стал надевать, персональный амулет-кондиционер создает вполне комфортную температуру вокруг моей тушки. На душе приподнятость ощущается. Чёрт, неужели я стал адреналиновым наркоманом?! Проверил организм на наличие означенного гормона в крови. Все, вроде бы в порядке, концентрация гормона лишь слегка превышает норму. Отчего же в таком случае бодрость духа серьезно так подскочила, сердечко трепещет, шаг поневоле ускоряется? Такое ощущение, что я шестнадцатилетний Илья Мурашкин, практически еще не целованный девчонками иду к Тоне Коршуновой, чьи родители уехали в областной центр аж на целых трое суток, и мне впервые в жизни предстоит… Что именно должно случиться, я тогда как-то слабо представлял, но очень надеялся, что это будут не просто банальные поцелуйчики, а нормальный такой тесный контакт между мужчиной и женщиной. Именно тогда и произошло мое «боевое крещение в настоящие мужики», раза четыре практически без передыху, может и все пять, точно и не упомню, благо презиками запасся в достаточном количестве(более опытные товарищи надоумили), и до необратимых последствий, способных повлиять на судьбу человека, не дошло.
Арена номер шесть обычно закрыта для свободного посещения студентами. Здесь лишь в торжественные дни устраиваются разного рода соревнования между факультетами и отдельными кафедрами. Иже с этим, именно эта арена используется для проведения дуэлей между студентами, иногда и преподавателями. Ажурная ограда с пиками высотой метра четыре. Главные ворота были заперты на здоровенный висячий замок. Все верно, торжественного марша участников не предполагается, значит, скромной калитки будет достаточно. У входа трое бравых вояк. Едва завидев меня в форме офицера и с крестом «Святого Андрея Первозванного» на груди, солдаты вытянулись во фрунт, поднесли ладони к козырькам и слаженно рявкнули уставное:
— Здрав желам ваш высокбродь!
— Вольно, бойцы! — скомандовал я, поднеся ладонь к козырьку фуражки. — Потоцкий прибыл?
— Никак нет, господин лейтенант, — ответил служивый с сержантскими лычками на погонах. — Прошу прощения, но нам велено сегодня пропускать народ по списку. Вас мы знаем, Владимир Прохорович, прошу представить ваших секундантов. — Николай с Валей тут же предъявили стражу свои студенческие билеты. Сержант, сверившись со списком, поднес ладонь к козырьку. — Все верно, можете проходить.
Так, значит Потоцкий не пожелал устраивать из дуэли культмассовое мероприятие и допуск на ристалище ограничил. Не ожидал от гонористого ляха, тем более уверенного в собственной победе. Впрочем, допускаю, что широкая огласка ему и не сильно нужна — за дуэль со второкурсником может влететь от знатного папеньки, да и от заботливой маменьки достанется.
Мои размышления были прерваны особо громкими в утренней тишине голосами. Вскоре на дороге, ведущей к арене показалась группа из трех молодых парней и одного мужчины годков под сорок. В руках последнего был чемоданчик целителя. Станислава с секундантами я признал, четвертый, судя по специальному чемоданчику в руке, целитель. Дуэль до смерти одного из поединщиков, коим по планам ляха должен стать я. А что доктор? Так по правилам полагается его обязательное присутствие, а также, чтобы при необходимости оказать надлежащую медицинскую помощь выжившему.
Не дожидаясь подхода группы Потоцкого, наша троица прошла через калитку на территорию стадиона. Раньше мне бывать здесь не доводилось. Осмотрелся. Место понравилось, помимо футбольного поля, беговых дорожек и прочих атлетических площадок здесь имелся пятачок аккуратно присыпанной песочком земли диаметром полсотни метров, специально предназначенный для персональных или групповых магических схваток.
У края площадки нас поджидал знакомый всякому студенту, весьма недовольный по случаю раннего часа и легкого бодуна сам комендант МУМ подполковник Мажеского корпуса Игнат Григорьевич Выхин.
— Ваше высокоблагородие, — мне вновь пришлось прикладывать ладонь к фуражке и тянуться по стойке «смирно», — студент Зубов для проведения дуэли со студентом Потоцким прибыл!
На что круглая усатая физиономия коменданта заметно подобрела. Указав пальцем на крест, украшавший мою грудь, он прокомментировал его наличие сипловатым басом:
— Осведомлен о твоей награде. Молодец, Зубов! Продолжай в том же духе, годам к пятидесяти генералом станешь, ежели, конечно, не погибнешь от руки неприятеля или по собственной дурости.
Тут и Потоцкий с компанией подоспел. Он также представился официальному представителю администрации МУМ. После общения с комендантом он с любопытством осмотрел меня с головы до ног. Кажется, хотел как-нибудь поехиднее прокомментировать мой бравый вид, но кроме как промолчать ничего лучше не придумал.
Рассыпаться в словестных приветствиях мы не стали, лишь молча кивнули друг другу — все-таки люди интеллигентные: их сиятельство и наше высокоблагородие.
Ну что сказать о сопернике? Вид граф имел бравый. Вне всяких сомнений, он был уверен, что без труда превратит какого-то второкурсника в отбивную или кусок обгорелого мяса.
Далее последовали традиционные переговоры между секундантами, результатам которых стали предложения к дуэлянтам, миром замять сложившиеся между нами разногласия.
На что я лишь пожал плечами и ответил, что за хамский поступок граф Потоцкий уже получил свое, так что насчет отмены дуэли не возражаю.
Мой соперник оказался более категоричным и патетичным:
— Только гибель этого щенка, возомнившего себя магом, станет для меня слабым утешением. — Вот умеют же, черти изобразить пафос на ровном месте, прям киношный комсорг на собрании ячейки: «Завтра выйдем в поле и накопаем картошки в два раза больше, чем сегодня! Ура, товарищи!». А насчет того, что именно станет твоим утешением, мы еще посмотрим.