— Первый раз — сложный, — в голосе стража мелькнуло лёгкое сочувствие. — Мой первый раз произошёл шестьдесят лет назад. До сих пор помню то омерзительное ощущение. Но со временем проходит. Привыкнешь.

«Привыкну? — Рон болезненно усмехнулся. — Будет ли время привыкнуть?»

Он сжал зубы. Голова невероятно кружилась, и он не понимал, почему до сих пор на ногах, почему есть силы сопротивляться и почему он не валяется бездыханным телом…

И как озарение!

Эксперименты Оливара Варниуса. Вот почему!

Взгляд Рона прояснился, и силы будто прибавились.

Проклятые эликсиры, которые создавал учёный и которые снова спасли ему жизнь, — вот причина того, почему он ещё жив! Ведь с некоторых пор он, в некотором роде, — сверхчеловек, как и Еля.

И поэтому, возможно, сегодня он не умрет.

Энергетические нити разных цветов, диаметров и вкусов закручивались, переплетались между собой, образуя в тонких телах магов своеобразные кривые кольца, смешивались в невероятный энергетический коктейль и фейерверком устремлялись вверх.

Вниз.

И в стороны.

Нити были всюду.

Потому что Она была везде. И жадно поглощала их, наслаждаясь.

А ещё с интересом наблюдала за разноцветными нитями, напоминающими живых существ. Иногда те замирали, в эти мгновения энергия стопорилась, что означало — необходимо преодолеть блок.

Она знала — преодоление приносит боль. Крупные сильные тела каменели, головы опускались, зубы сжимались и скрежетали, трещали, чуть ли не ломаясь, стоны проглатывались и застревали в глотках.

Энергия, полученная через боль, была вкуснее той, которую Она получала без препятствий, поэтому Ей нравилось преодолевать блоки…

Незнакомая широкая спина, сильный позвоночник… и такой знакомый свежий вкус. Яркий, насыщенный.

Толстые неподатливые нити словно нехотя закручивались в кольца…

Тот самый новичок — напарник иномирянки. Вкусный, но сложный. И сейчас он сдерживал эмоции, переживания и мысли, был забит блоками, и его энергия постоянно стопорилась.

Она с азартом потянула нити одновременно из всех семи колец, которые засияли в тонком теле новичка яркими пятнами. Полученная энергия стоила того, чтобы потрудиться для её получения. И чтобы её дождаться. Интуиция, как всегда, правильно подсказала — Она молодец, что вытянула его из летаса.

Она насыщалась и осознавала, что предательская слабость теперь может одолеть Её в любой момент. Значит, день освобождения настал. Пора выпить вкусный и щедрый мир Арде до конца, дождаться нового небесного странника и отправиться на поиски другого мира, не менее щедрого.

Здесь и сейчас Она проникнет в сознание каждого стража, навяжет свою волю, — только в этом месте, рядом с сердцем этой Земли, на короткое время стражи становились уязвимы, и браслеты не защищали их.

Давно могла это провернуть. Но ждала удобного случая. Понимала — семь Хранителей Арде справятся с Ней и могут потребовать более сложную клятву, додуматься до более серьезной ответственности.

Как потом развлекаться?

А теперь… необходимо освободиться.

Что там должно случиться в случае нарушения древнего договора?

Согласно магической клятве Она должна развеяться и исчезнуть, но… Она не имела телесной или другой оболочки, не обладала даже тонким энергетическим телом. Потому что Она — это энергия, которая не может исчезнуть по своей сути.

Она помнила, как очень-очень давно Хранители, не те, что сейчас следили за порядком в мире Арде, а другие, тоже сильные и мудрые, спорили между собой, какую кару для Неё выбрать, что Она вообще такое…

Но они так и не поняли главного, не разобрались в ее сути, потребовали клятву о развеевании…

Она дала, что Ей жаль, что ли? А потом смеялась. И существовала в своё удовольствие — жизненной энергии от смертников Тюрьмы получала столько, сколько хотела — разнообразной, редкой и часто через боль.

Несколько раз нарушала Договор, когда хотела другого вкуса. Тогда Её создания выходили за Стену…

Она ждала, что Хранители изменят договор, но те только высказывали возмущение, заделывали Стену и наказывали тем, что приостанавливали Игры.

Глупцы.

Тогда на помощь приходило полнолуние. Она не тратила энергию, а, значит, не нуждалась в ней. Так и существовали сотни лет.

Пока не появилась иномирянка. И Она её руками решилась разделаться с одним из Хранителей. Не верила, что получится, потому что не подозревала, что поодиночке Хранители так слабы.

Теперь Она уничтожит оставшихся Хранителей мира. Тоже поодиночке. Теперь она знала, что это возможно. Доказательство — смерть Конели.

Что удержит Её после этого?..

Или кто?..

Кто будет в силах?

Хранители сильны против Неё только вместе — всемером — с помощью древней магии они в силах разделить Её на семь частей… Вспоминать Ей не хотелось.

Вот только… необходимо уничтожить мир до следующего полнолуния.

Оливар Варниус услышал слова Главного стража Восточного корпуса о направлении начальников корпусов и тюремных охранников к пролому в Стене и решил последовать за последними.

Впервые в жизни учёный не имел чёткого представления о дальнейших действиях и находился в некоторой растерянности.

Попытаться сбежать из тюрьмы вслед за сыном уже, вроде, возможно, — никто до сих пор не спохватился по поводу отсутствия смертников.

Но вдруг Роланда поймают и вернут?

Если он сам сбежит, то вряд ли сможет вернуться в тюрьму в качестве целителя, а если и целителя, то явно с очень ограниченной свободой. И тогда у него больше не будет возможности помогать сыну.

Голова Оливара разрывалась от беспокойных мыслей.

— Зачем за нами увязался, целитель? — буркнул один из охранников Восточного корпуса.

— В тюрьме бардак. Пациентов нет. Может быть у Стены понадобится моя помощь, — спокойно отозвался Оливар.

— Дело говорит, — поддержал его один из мужчин. — У нас нет браслетов, твари расправятся с нами играючи. А так, может, и выживем.

У бреши в Стене оказалось безлюдно. Настороженно оглядываясь по сторонам, мужчины плечо к плечу встали на защиту пролома, чтобы больше ни одно создание Пустоши не прошло через него, но твари больше и не появлялись.

Через некоторое время начальники тюремных корпусов отправились обратно в центральный корпус — Хранители мира призвали их в зал совещаний. Охранники мрачно переглянулись, их осталось совсем мало.

Оливар устало присел у стенки подсобного строения за спинами работников Тюрьмы, размышляя, как за последние годы круто изменилась жизнь.

Не так давно он являлся принцем империи и жил так, как хотел. У него были статус, почёт и уважение, а ещё он был волен идти, куда душа пожелает. Не так давно его любимые дочери и внуки ценили и уважали его, благоговели перед ним, он имел возможность видеть их, разговаривать с ними, помогать и направлять.

Ещё три года назад он совсем не хотел иметь ничего общего с собственным сыном, которого недолюбливал и презирал, а ещё у него была жива мать, пусть не идеальная, для кого-то воплощенное зло, но которая любила его, по-своему, конечно.

Теперь же он сирота, дети и внуки от него отвернулись, а он готов пожертвовать свободой и жизнью ради ранее нелюбимого сына…

Оливар с горечью думал о том, что вся его долгая и нелёгкая жизнь оказалась сплошной ошибкой. Что там за Гранью он не сможет взглянуть в глаза любимой женщине, которая совсем перестала ему сниться…

«На Земле говорили «странная штука жизнь», и теперь я в полной мере осознал значение этого выражения, — устало размышлял Оливар. — А ещё там говорили интересную фразу: «из грязи в князи», а у меня, выходит, наоборот вышло: из князей в грязь, вонючую, зловонную, от которой никогда не отмоешься и из которой никогда не выберешься».

Учёный так углубился в воспоминания и размышления, что когда появились Стражи Пустоши, он не сразу заметил их. Лишь когда послышались изумленные вскрики и проклятия охранников, так и стоящих к нему спинами, скрежет метала и звук сражения, когда крупные сильные тела в форме стали оседать на землю, он очнулся.